Dunayevskiy Maksim

Я водяной, я водяной,
Поговорил бы кто со мной,
А то мои подружки:
Пиявки да лягушки.
Фу, какая гадость!
Эх, жизнь моя жестянка,
Да ну ее в болото,
Живу я как поганка.
А мне летать,
А мне летать,
А мне летать охота.

Я водяной, я водяной,
Никто не водится со мной,
Внутри меня водица,
Ну что с таким водиться.
Противно!
Эх, жизнь моя жестянка,
Да ну ее в болото,
Живу я как поганка.
А мне летать,
А мне летать,
А мне летать охота.

I
В центре города большого,
Где травинки не растет,
Жил поэт - волшебник слова,
Вдохновенный рифмоплет.
Рифмовал он что попало,
Просто выбился из сил.
И в деревню на поправку,
Где коровы щиплют травку,
Отдыхать отправлен был.

Nəqərat:
Тридцать три коровы, тридцать три коровы,
Тридцать три коровы - свежая строка!
Тридцать три коровы - стих родился новый,
Как стакан парного молока.

II
В пять утра вставал он ровно -
Это было нелегко!
Он читал стихи коровам,
Те давали молоко.
День за днем промчалось лето.
Очень вырос наш поэт!
Ведь молочная диета
Благотворна для поэтов,
Если им всего шесть лет.

Nəqərat.

I
Жил да был Брадобрей,
На земле не найти добрей,
Брадобрей стриг и брил зверей.
После той чудесной стрижки
Кошки были, словно мышки,
Даже глупые мартышки
Походили на людей.

Nəqərat:
Это было прошлым летом,
В середине января,
В тридесятом королевстве,
Там, где нет в помине короля.

II
Как-то раз встретив льва,
Брадобрей оробел сперва
И с трудом подобрав слова,
Он сказал весьма учтиво.
Чтобы быть всегда красивым,
Надо стричь усы и гриву
В год примерно раза два.

Nəqərat.

III
Что же было потом,
Ясно всем, кто со львом знаком,
Стричь его, что играть с огнём,
Продолжать рассказ не будем.
Лев, остриженный как пудель,
Съел беднягу, словно пудинг,
Съел со всем инвентарём.

Nəqərat.